Банк и держатель карты: кто не верблюд

Безопасность. "Ф." выяснял, много ли шансов у жертв карточных мошенников компенсировать потери. Мнения юристов расходятся, очевидные доказательства ставятся под сомнения, логика выливается в абсурд.

"Ф." уже рассказывал о претензиях держателей пластиковых карт Райффайзенбанка. В течение 2008–2009 года несколько кардхолдеров оспорили списания на общую сумму около 2 млн рублей. Банк отказал этим клиентам в компенсации, в каждом случае – по разным причинам. Детальное изложение карточных "кейсов" и подробный комментарий Райффайзенбанка читайте на портале "Финанс." (finansmag.ru/articles/35635).

Обстоятельства оспоренных клиентами банка транзакций во многом схожи. В части случаев операции с их карточными счетами инициировались за рубежом (например, в банкоматах на территории Великобритании или Саудовской Аравии), в то время как держатели пластика находились в России. Некоторые клиенты, впрочем, не согласны с транзакциями, которые происходили в городах их присутствия. В ряде эпизодов снятие наличных в банкоматах и покупки в торговых точках сопровождались вводом правильного PIN-кода. В одном из "кейсов" оплата товаров пластиком, согласно предоставленным клиентом материалам, прошла без авторизации.

Анализируя подробности конкретных историй, "Ф." решил рассмотреть проблему шире. В какой пропорции делят между собой риски карточных преступлений банк-эмитент и держатель карты? Сможет ли клиент получить компенсацию от банка, если представит доказательства своей непричастности к спорному списанию в суде? И кто вообще должен доказывать свою добросовестность: клиент или банк? В поисках ответа на этот вопрос закон можно трактовать по-разному.

Говорящие с законом. "Уровень мошеннических операций в российском "Райффайзене" более чем в два раза ниже, чем в среднем по стране", – сообщил "Ф." член правления банка Андрей Степаненко. О глубине проблемы в масштабах России можно косвенно судить по цифрам, представленных этой кредитной организацией: в первом полугодии 2009 года сумма компенсаций клиентам по мошенническим операциям превысила $200 тыс. – "более половины от всех обращений на возмещение за соответствующий период". Очевидно, проблемы, описанные выше, отнюдь не уникальны, они преследуют клиентов разных банков.

"Ф." поинтересовался у российских юристов, могут ли держатели карт "Райффайзена" рассчитывать на успех в суде (несколько дел уже находится в производстве). Ссылаясь на одни и те же нормы закона, эксперты приходят к поразительно разным выводам. Партнер юридической фирмы Tua Gratia Владимир Святов считает, что у клиентов неплохие шансы доказать свою правоту. Он апеллирует к статье 401 Гражданского кодекса, трактуя ее следующим образом: "Если банку не удастся доказать, что списание средств происходило с ведома держателя карты, то банк обязан возместить утраченные деньги из собственных средств. Подчеркну: не клиент должен доказывать, что не является мошенником, а банк должен доказать, что исполнение им своих обязательств было надлежащим или что неисполнение или ненадлежащее исполнение произошло вследствие обстоятельств непреодолимой силы".

Начальник юридического департамента КБ "Открытие" Зайнап Чакхиева, ссылаясь на ту же самую 401-ю статью ГК, расставляет акценты иначе. Она считает: у клиентов есть возможность вернуть свои деньги, если они в судебном порядке докажут, что "проявили ту степень заботливости и осмотрительности, которая от них требовалась в соответствии с условиями договора и приняли все меры для надлежащего использования карты".

А вот мнение другого банковского юриста – заместителя директора юридического департамента Москоммерцбанка Михаила Аль-Рубайи: "Банк несет ответственность только в том случае, если эти списания с его стороны были выполнены ненадлежащим образом. Иными словами – если кредитная организация нарушила условия собственного договора с клиентом". Юрист считает, что снятие наличных с использованием верного PIN-кода в суде оспорить будет сложно. Ведь почти во всех договорах предусмотрено, что "пин" является аналогом собственноручной подписи клиента, а это значит, что банк совершил операцию, не нарушая своих обязательств. Соответственно, даже убедительные доказательства, что держатель карты находился далеко от "проблемного" банкомата и не передавал карту третьим лицам, в данном случае вторичны. Банк следовал условиям договора и одобрил списание средств на основании распоряжения клиента, которое было дано в порядке, установленном этим же договором. В ситуации, когда деньги были сняты в рамках транзакций в торговых точках с нарушением правил платежных систем (например, без предъявления документов держателя карты), и подпись на расходном чеке отличается от подписи держателя, шансов на успех у клиентов больше. "Здесь речь идет о нарушении правил платежных систем, и такое нарушение при условии соблюдения претензионной процедуры, установленной этими системами, может являться основанием для возврата средств", – говорит специалист.

В компании Visa на просьбу "Ф." дать оценку ситуации со спорными списаниями дипломатично ответили: "Взаимоотношения между держателями карт Visa и банками-эмитентами регулируются договором, заключенным между клиентом и банком. Таким образом, условия обслуживания карт определяются исключительно банком, ее выпустившим. Visa никаким образом не регулирует данные отношения. В случае совершения по карте мошеннических операций по заявлению держателя банк проводит расследование, по результатам которого выносит решение о способах урегулирования спорной ситуации".

Судебный парадокс. Ну, а раз приемлемые "способы урегулирования" не найдены, дело идет в суд. Где выясняются любопытные вещи. Казалось бы, железное доказательство правоты клиента – подпись на чеке, выданном по карточной транзакции, не соответствует подписи держателя. Но суд приходит к выводу, что кассовые (торговые) чеки не являются документами, с помощью которых осуществляется идентификация держателя карты. Другой случай: ни у кого, включая банк, не возникает сомнений, что в момент совершения спорной операции клиент карту держал при себе, и ее подлинник физически не могли "прокатать" через POS-терминалы где-то далеко за границей. Но списание по этой транзакции все равно признается законным. И опять судья мотивирует отказ в исковых требованиях ошибочным, по его мнению, представлением истца относительно обязательного соответствия автографов на чеке и карте. В обоих случаях упоминается положение ЦБ от 24.12.2004 № 266-П "Об эмиссии банковских карт и об операциях, совершаемых с использованием платежных карт". В пункте 3.1 и 3.3 этого положения говорится о том, что документ по операциям с использованием платежной карты на бумажном и (или) электронном носителе является основанием для осуществления расчетов по этим операциям и служит подтверждением их совершения. Такой документ должен содержать идентификатор банкомата или любого другого "карточного" устройства, вид, дату, сумму и валюту операции, сумму комиссии, код авторизации, реквизиты платежной карты. Кроме того, на бумажном документе (в нашем случае – чеке) должны присутствовать подписи держателя карты и кассира. Но суды в упомянутых случаях, очевидно, решили, что данных электронных носителей, которые банки-ответчики представили на процессе, вполне достаточно для признания транзакций законными.

В одном из разбирательств суд увязывает нормы положения ЦБ с частью 3 статьи 847 ГК: "Договором может быть предусмотрено удостоверение прав распоряжения денежными суммами, находящимися на счете, электронными средствами платежа и другими документами с использованием в них аналогов собственноручной подписи […], кодов, паролей и иных средств, подтверждающих, что распоряжение дано уполномоченным на это лицом". Тут же уместно процитировать постановление пленума Высшего арбитражного суда от 19 апреля 1999 года: "Если иное не установлено законом или договором, банк несет ответственность за последствия исполнения поручений, выданных неуполномоченными лицами, и в тех случаях, когда с использованием предусмотренных банковскими правилами и договором процедур банк не мог установить факта выдачи распоряжения неуполномоченными лицами". Главная особенность операций с использованием карты – совершать ее уполномочен только держатель. А раз нет сомнений в том, что карта не передавалась и в момент совершения операций держатель ею не пользовался, признание банка правым кидает тень подозрения на клиента: не смошенничал ли? (Например, скопировал реквизиты и передал эту информацию посторонним). До абсурда один шаг – возбуждение уголовного дела по факту любой спорной транзакции.

Поделить ответственность. Отношения банков и их "пластиковых" клиентов плохо укладываются в российскую правовую базу. Законы и подзаконные акты изданы, но, похоже, не очень применимы. То же положение 266-П хотя и регламентирует процедуры для банков, но не определяет степень их ответственности за возможные мошеннические действия третьих лиц. "Размещая на банковском счете свои деньги, вкладчик тоже принимает на себя часть рисков, в том числе и мошенничества. Вопрос заключается в их распределении между банком и клиентом. Действующее законодательство в этом смысле недостаточно четко", – сетует Михаил Аль-Рубайи. "Российская законодательная база остро нуждается в правовом акте, который регулировал бы отношения частного клиента (потребителя) и банка, четко определял права, обязанности и ответственность сторон", – уверен вице-президент Ассоциации региональных банков Олег Иванов. Сейчас в России такого закона нет. Поэтому постоянно возникают споры юристов по различным пунктам, например, можно считать PIN-код аналогом собственноручной подписи клиента или нельзя, как квалифицировать договор, связывающий банк и клиента при эмиссии пластиковой карты, и многим другим.

Велосипед же давно изобретен. Например, в Евросоюзе потребителя защищает директива о дистанционном оказании услуг, согласно которой банк не вправе требовать с клиента возмещения расходов, связанных с неправомерным использованием карты третьим лицом. "Это означает, что если при опротестовании держателем пластика транзакции банк не докажет, что тот нарушил правила пользования карты или проявил грубую неосторожность, кредитная организация должна вернуть списанную сумму", – поясняет Олег Иванов.

Дело идет. Клиенты Райффайзенбанка не стали дожидаться, пока российские законотворцы придумают что-нибудь универсальное и понятное для всех. Они решили обратиться за помощью к регулятору и направили коллективную жалобу на имя руководителей ЦБ и его московского ГТУ. "Ф." будет следить за развитием ситуации.